Мишень для темного ангела - Страница 55

А еще ее наверняка коробило, насколько изменился Шитов в обществе молодых женщин, каким оказался раскрепощенным, веселым, не в пример тому, каким неразговорчивым и черствым он был при знакомстве и первом разговоре.

Она, вероятно, была уверена, что у нас-то, у тех, кто сидел за столом и поедал раков, все было в порядке, достаточно посмотреть на наши счастливые лица. Ведь то, чем мы (по ее мнению) занимались, было всего лишь работой, а вот ее угораздило по уши увязнуть в деле об убийстве. К тому же, думала она, мы наверняка знали о том, что невестой Гарри она стала всего-то пару дней тому назад, после нескольких часов знакомства. Может быть, поэтому ее и воспринимают как легкомысленную особу, пристающую к мужчинам в забегаловках…

Мне хотелось успокоить ее и сообщить о том, что ее Григория отпустят в скором времени, что Шитов уже принял такое решение.

Я так увлеклась проблемами Ольги, что чуть не пропустила обещанной Шитовым «бомбы».

– …Конечно, мне надо было раньше проверить, чем владела семья Норкиных, кроме квартир, это мое упущение… – сетовал Шитов. – А тут вдруг подумал: если ее муж приобретал квартиры, то что ему мешало купить дачу? Я задался этим вопросом и выяснил, что Норкин строил загородный дом в Одинцовском районе, в пятидесяти километрах от МКАД, и как раз пять лет тому назад строительство было закончено, вернее, основные работы были произведены, оставалось привести в порядок участок. Так вот этот дом был продан! И знаете, когда? Незадолго до того, как была продана квартира Норкиной на Остоженке!

– И что в этом особенного? – спросила Лиза. – Ну продала и продала… Что, очень дорого?

– Да не в этом дело! Я был там, разговаривал с новыми хозяевами, поскольку сделка была совершена без посредников, без риелтора. Понимаете?

– Кажется, понимаю, – сказала я. – То есть новые хозяева видели того, кто им продал этот дом…

– Вот именно! Я хотел им показать фотографии обеих Норкиных, но мне даже не пришлось этого делать, поскольку выяснилось, что они были лично знакомы с «Элей». С нашей Элей, вот в чем дело! И случилось это после того, как она вернулась из санатория. Выглядела она не очень, по словам Кузнецовой, той, что купила дом, чувствовалось, что она больна, в депрессии… Норкина сказала ей, что уезжает, что хочет избавиться от этого дома, который ей напоминает о покойном муже… Старая история, мы уже об этом неоднократно слышали…

– А куда она собиралась уехать? – спросила я. – Случайно не в Екатеринбург?

– В Латвию или Литву, у нее там какие-то родственники. Вот такой разворот!

– Значит, после санатория она была жива, – сказала Юля. – Так может, ее никто и не убивал? Может, она спокойно себе купила жилье в Прибалтике…

– Но мы проверяли, – сказал Шитов. – Она не выезжала за границу, во всяком случае, она нигде не зарегистрирована на границе…

– Очень странная история…

– Я же говорила, что она жива!

– Вы проверяли данные визовых служб? – спросила я.

– Да, – сказал Шитов.

– За сколько был продан дом? – тихо спросила я, думая о своем.

– За триста пятьдесят тысяч евро, Кузнецовы остались должны Норкиной еще пятьдесят тысяч, но она им так и не позвонила… Понятное дело, что уж они-то ее точно не искали, зачем?

– Кузнецовы, кто они, кем приходились Норкиной? – спросила Лиза.

– Геннадий Кузнецов одно время работал вместе с Норкиным, они какое-то время даже дружили, но потом их пути разошлись…

– Так может, это они и убили Норкину? – предположила Юля. – Этот вариант тоже надо бы рассмотреть.

В дверь позвонили. Шитов замер, потом расплылся в улыбке, окидывая нас всех взглядом.

– Что, снова бомба? – по-доброму усмехнулась Юля.

– Почти…

Юля пошла открывать.

– Вам кого? – услышали мы из прихожей ее голос. – А… Ну, проходите…

Сначала появилась Юля, весело постреливая глазами и двигая бровями, мол, смотрите сами, потом дверной проем заполнил высокий мужчина с бледным лицом, при виде которого Ольга буквально взвилась, выпрыгнула из тесноты стола и стульев и бросилась к нему, повисла на шее. Он же сгреб ее своими мощными ручищами и унес, как куклу, с собой. Раздался грохот захлопываемых дверей…

– Тролль! – покачал головой Шитов. – Унес ее, как добычу.

– Это Гарри, – сказала я, испытывая сильнейшее волнение от только что увиденной сцены.

– Жаль, что вот такие сильные чувства и порывы исчезают, уступая место разочарованию и скуке, – внезапно проговорила Земцова. – Но каков самец, я извиняюсь…

Она даже порозовела, смущаясь от вырвавшегося у нее определения.

– Не знаю, как вы, девочки… не при тебе, Андрюша, будет сказано, – произнесла Лиза, – но я понимаю Олю… Понимаю, почему она утащила его из пирожковой прямо к себе домой, в постель… Такие мужчины на дороге не валяются. И дай-то бог, чтобы у них все сложилось!

– Зря он так быстро ушел, – сказала я, – я бы задала ему вопросы о родителях, об их здоровье…

– Не знаю, что ты к ним прицепилась, – отмахнулась от меня Лиза. – Никак не можешь определиться в своем отношении к ним? Забудь! Ты больше их никогда не увидишь!

«Кто знает», – подумала я.

22. Оля

– Что было дальше с этим троллем? Вернее, с Филлеманом?

– Он пришел на берег реки, чтобы спасти Магнхиль, которую тролль держал в реке…

– В реке? Она что же, утонула?

– Нет, конечно. Иначе не было бы этой песни. Думаю, что в реке была темница… Короче, у этого Филлемана была золотая арфа, он начал на ней играть, да так хорошо, что даже птицы умолкали на ветвях деревьев… Тролль, услышав его игру на арфе, вышел из реки. Был гром, землетрясение… Филлеман разбил свою арфу и тем самым отнял силу у тролля… И спас свою Магнхиль… А ты меня спасла… Все получилось наоборот…